День рождения Александра Суворова

13 ноября 1730 года, в день, когда Православная Церковь празднует память святителя Иоанна Златоуста, родился Александр Васильевич Суворов. В Москве, родном городе Суворова, много мест, связанных с именем полководца, который был и остается одной из загадок России.

Великого Суворова называли "русским архистратигом" - его почитали хранителем русской армии.

"Здесь жил Суворов"

Его предки обосновались в России позже, чем родоначальники других известных русских фамилий: по легенде, которую рассказывал сам Суворов, швед из благородной фамилии, по имени Сувор, в 1622 году приехал на службу к царю Михаилу Федоровичу и принял русское подданство. Потом эту легенду опровергали: как же Суворов мог происходить от иностранца! Дед полководца, Иван Григорьевич, служил у Петра I генеральным писарем лейб-гвардейского, а тогда еще потешного Преображенского полка и не раз бывал удостоен чести принимать царя у себя в домике на Преображенке - оттого и носит местная Суворовская улица его имя. Есть предание, будто Иван Григорьевич в старости принял священнический сан и стал протоиереем кремлевского Благовещенского собора; он и наставлял внука в православной вере - потому-то полководец и был столь религиозен. На самом деле внук родился уже после смерти деда, который всегда оставался на государевой службе.

Василий Иванович Суворов, отец полководца, был крестником Петра Великого, служил у него денщиком и переводчиком, дослужился до генеральского чина. Он имел родовой дом на Большой Никитской улице в приходе храма святого Феодора Студита. Там в 1728 году В.И. Суворов обвенчался с Авдотьей Федосеевной Мануковой, дочерью петербургского ландрихтера, а по другим данным - Федосей Мануков был из старинного московского дворянства; он имел усадьбу на Арбате (на углу с Серебряным переулком), в приходе храма Николая Чудотворца Явленного, которую и отдал дочери в приданое (дом не сохранился). Через два года у четы Суворовых родился сын. Нарекли младенца в честь святого Александра Невского: отец мечтал, чтобы сын тоже стал военным.

По преданию, его рождение сопровождали чудесные знамения. В тот день на небе видели "красные хвосты", которые, по истолкованию новгородского юродивого, означали рождение человека, "нехристям страшного" и знаменитого. А ночью один крестьянин, заплутав, шел по заснеженному полю и вдруг повстречал путника, красивого молодого человека, словно выросшего из земли. Он сказал, что сегодня родился такой младенец, каких еще мир не видывал, но никому не следует знать, где он появился на свет. Говорили, что место рождения Суворова так и осталось неизвестным - то ли Москва, то ли Финляндия (некоторая доля истины в этом предании есть). Еще ходила молва, будто однажды в дом родителей Суворова постучался некий странник, и благочестивые хозяева радушно приняли гостя. А гость оказался святым ангелом, который благословил их новорожденного сына.

Точно известно, что Суворов родился в Москве, но где именно - действительно осталось загадкой. Если будущий полководец появился на свет в доме деда по матери, в Серебряном переулке, то это было знаменательно для воинского Арбата: ведь прежде, чем стать очагом русской интеллигенции, Арбат был военным оплотом Москвы. Заселенный лучшими стрелецкими полками, он поддерживал оборону западных границ города, откуда исходила наибольшая опасность, а храм Николы Явленного помнил осаду войска гетмана Сагайдачного в октябре 1618 года - победа над ним стала окончательным завершением Смуты. Но все же более вероятно, что Суворов родился в доме у Никитских ворот. Метрики о его крещении не сохранилось, но таинство было совершено либо в храме Николы Явленного, либо в церкви Феодора Студита, где венчались его родители.

Дом у Никитских ворот не сохранился, а тот, что украшен мемориальной доской с надписью "Здесь жил Суворов", отец полководца купил в 1768 году, впрочем, только расширив старое, дедовское, владение. В храме Феодора Студита была похоронена мать полководца, скончавшаяся, когда ему не было еще 15 лет. В этой церкви Суворов выстаивал службы, пел на клиросе, читал Апостол и просил поминать родителей, когда уезжал из Москвы. Молился он и в соседнем храме Большого Вознесения. Сохранились воспоминания очевидцев, как он, сделав три земных поклона перед каждой иконой, ставил свечки, слушал молебны на коленях и с трепетом подходил к священнику под благословение.

О московском детстве полководца известно очень мало. В 1740 году Суворовы продали арбатский дом и переехали в другой родовой дом - в Покровской слободе (Бакунинская улица) - и этот дом был в приходе храма Николая Чудотворца. Мальчик рос столь хилым и болезненным, что отец оставил мысль сделать из него военного и стал готовить к гражданской службе. Мальчик же с жадностью читал книги о великих полководцах, древних и русских; подражая им, занимался физическими упражнениями и верховой ездой, решил закаливаться: отказался от теплой постели, выбегал ночью под дождь, обливался холодной водой. Отцу все это не нравилось, он считал увлечения сына лишними и неуместными.

Однажды к ним в гости приехал генерал Абрам Ганнибал, тоже крестник Петра Великого. Суворов-старший пожаловался ему на сына, пригласил пойти к нему в комнату посмотреть, чем тот занимается. Мальчик сидел обложенный книгами и военными картами. Ганнибал задал вопрос о каком-то древнем сражении, стал расспрашивать о подробностях, а потом в восхищении обнял мальчика: "Если бы жив был наш батюшка Петр Алексеевич, он поцеловал бы тебя в голову и порадовался бы на тебя!" Абрам Ганибал убедил Суворова-старшего не противиться увлечениям сына.

Недалеко от дома Суворовых в Покровской слободе, за Яузой, квартировал лейб-гвардейский Семеновский полк. В октябре 1742 году в него был зачислен Александр Суворов, которому еще не исполнилось и 12 лет. В 1747 году он отправился в Петербург на военную службу, и вскоре молодого подтянутого капрала, стоявшего в карауле у Монплезира в Петергофе, заметила императрица Елизавета Петровна. Спросив его имя, государыня подала серебряный рубль, но тот ответил, что не может принять дар, ибо по уставу караульный не имеет права брать денег. Государыня похвалила его за верную службу, допустила к руке и положила рубль на землю: "Как сменишься, так возьми". Суворов всю жизнь хранил эту монету и даже, говорили, каждый день целовал ее. Иногда эту историю связывают с именем принцессы Фике, будущей императрицы Екатерины II, потом очень благоволившей Суворову - его отец в 1762 году присягнул ей и арестовал в Ораниенбауме голштинцев, преданных свергнутому Петру III.

Боевым крещением для Суворова стала Семилетняя война с Пруссией: он участвовал и в знаменитом сражении под Кунерсдорфом, и во взятии Берлина. С тех пор он воевал во многих "горячих точках" империи. В 1773 году во время русско-турецкой войны Суворов был назначен в действующую армию под командованием П.А. Румянцева и уже в июне одержал свою первую известную победу, взяв крепость Туртукай - хотя ему было приказано только провести разведку. По легенде, он подал рапорт Румянцеву в стихах:

Слава Богу, слава Вам:
Туртукай взят - и я там!

Однако за победу, одержанную "самовольно" в битве, которая бала начата без приказа военачальника, Румянцев отдал его под суд. Спасла Суворова императрица Екатерина; она написала на донесении Румянцева: "Победителей не судят" - и наградила Суворова Георгиевским крестом. Вскоре отец вызвал его в Москву для женитьбы.

Суворов совсем не думал о семейной жизни - "времени не доставало", как он выразился. Но старый генерал, мечтая о продолжении рода, уговорил его жениться, и сам подобрал невесту из московской аристократии. Княжна Варвара Ивановна Прозоровская была знатной - их род происходил от Владимира Великого, но бедной: отец промотался и влез в долги. По тем меркам она считалась не очень юной для замужества - целых 23 года, но жениху перевалило за 40, так что для него "суженая" была вполне свежа. Жила она в усадьбе на Большой Дмитровке, 6 - еще один суворовский адрес в Москве: сюда он приезжал к невесте с визитами. Русская красавица, румяная, статная, "но с умом ограниченным и старинным воспитанием" (то есть полуграмотная), Варвара Прозоровская отличалась склонностью к мотовству и пристрастием к светской салонной жизни. Она совсем не оценила достоинств своего уже немолодого, некрасивого и хромого мужа, да еще и отменного чудака. Тот поначалу хотел только угодить отцу, но, видимо, всерьез влюбился: он писал, что жена ему дороже жизни.

27 января 1774 года отпраздновали свадьбу. На роль храма, в котором венчался Суворов, претендуют несколько в разных городах. В Москве - это храмы святого Феодора Студита и Большое Вознесение; в Петербурге - церковь пророка Илии на Пороховых заводах и храм Симеона и Анны (на улице Белинского), называют и Никольскую церковь близ деревни Марфино; но, скорее всего, этим храмом был все-таки московский храм Феодора Студита. После венчания молодые посетили усадьбу Голицыных в Кузьминках, которым Варвара приходилась дальней родственницей. Так Суворов побывал и во Влахернском храме.

Скоро он умчался на войну. Уже в июне 1774 года разгромил 40-тысячную турецкую армию при Козлудже, а в августе перепуганная императрица срочно вызвала его для поимки Емельяна Пугачева. Бунтовщика, однако, схватили и выдали его же товарищи, и Суворов лишь отконвоировал его в Симбирск. Оттуда он отправился в Москву повидаться с женой - они жили в доме на Большой Никитской. Летом 1775 года умер отец полководца (его похоронили в Феодоровском храме, подле супруги; потом за их могилами ухаживал московский историк И.М. Снегирев), в августе родилась Суворочка - любимая дочь Наталья. Вскоре жене пришлось отправиться вместе с мужем в армию. Но это для московской красавицы оказалось серьезным испытанием, которого она не выдержала. Ее неверность стала причиной бракоразводного процесса, правда, так и не доведенного тогда до конца. Сама императрица выступила как примирительница супругов. В 1784 году у них рождается сын Аркадий. Отношения полководца с женой вновь портятся, брак распадается. Церковного развода не было, но митрополит разрешил Суворову жить отдельно. Он пожелал вернуть приданое, отдал жене свой московский дом на Никитской, выделил содержание, но дочку забрал и определил в Смольный институт. Между отцом и дочерью завязалась нежнейшая переписка. Воин, как мог, воспитывал ее, наказывая во всем полагаться на "Промысл Всемогущего" и хранить "неукоснительно верность великой нашей монархине". Он делился с ней самым сокровенным. В ее письмах к отцу чувствовалась искренняя любовь. Дочь своего отца, она отличалась недюжинным умом и тактом. "Имею честь поздравить Вас с победою (при штурме Измаила), я принимаю великое участие в Вашей славе, но она мне многих слез стоила", - характернейшие для ее писем строки.

За заслуги отца Екатерина II пожаловала ее фрейлиной. Суворов пришел в ужас: чем грозила дочери придворная жизнь! "Будешь ты бывать при дворе, и, если случится, что обступят тебя старики, покажи вид, что хочешь поцеловать у них руку, но своей не давай", - наставлял он Наталью. Потом все же забрал ее из Зимнего дворца и поселил у родственницы. По одной версии, он сам подобрал ей мужа - графа Николая Зубова, брата екатерининского фаворита Платона, но всего вероятнее, что на этом настояла императрица. Да и сама Наталья пожелала выйти за него замуж, и отец нехотя согласился. Счастлива она не была и рано овдовела. По преданию, в марте 1801 года именно Николай Зубов ударил табакеркой в висок императора Павла I в Михайловском замке. А через четыре года умер сам, оставив жену с шестью детьми. В начале XIX века графиня Наталья Зубова жила на Арбате, в доме № 42. В 1812 году ее карету захватили французские солдаты, но, узнав, кто она, немедленно отпустили, воздав воинские почести.

Судьба сына Суворова (при разрыве супругов он остался с матерью, ею воспитывался) оборвалась трагически: он утонул в 1811 году. По роковому стечению обстоятельств он погиб в той самой реке Рымник, битва у которой прославила его отца. Одни говорили, что в воде опрокинулся экипаж и он попал под копыта лошадей, другие - что он спасал тонущего солдата. За его дочерью Марией, в замужестве - Голицыной, ухаживал А.С. Пушкин, нареченный Александром, может быть, в честь Суворова.
"Христов воин"

Феномен Суворова объясняется его незыблемой верой в Бога. Это был образец выдающегося мирянина - здесь его можно сопоставить с Достоевским, который достиг пророческих высот, оставаясь обычным человеком - не монахом и не подвижником. Мирянина, вера которого претворялась в жизнь, а жизнь побуждала к вере. Упование на Бога во всем и всегда и непреложная верность Церкви - вот источник военной гениальности Суворова. Три характернейшие черты личности Суворова - истовая набожность, истовый патриотизм - почти мистическое чувство русской национальности и истовое служение монархии. И именно на этом он полагал воспитание русского солдата, во всем подавая личный пример.

Слава непобедимого Суворова была в зените. Такого триумфа Европа еще не видела. Им восхищался адмирал Нельсон, европейцы представляли его то Гулливером, то свирепым стариком с лицом, сплошь покрытым сабельными шрамами. Композитор Дмитрий Бортнянский посвятил Суворову духовный концерт "Слава в вышних", который должен был исполняться во время встречи полководца по возвращении его из Италии. Есть версия, что даже А.С. Пушкин, родившийся в тот славный "суворовский" год, когда Суворов освобождал Северную Италию, был наречен в честь великого русского полководца.

Это был последний подвиг Суворова. Во время похода он смертельно простудился и от болезни не оправился, хотя император отправил к нему для поддержки и сына Аркадия, и своего лейб-медика. Весной 1800 года, предчувствуя скорую смерть, Суворов составил канон Спасителю под влиянием Великого покаянного канона святого Андрея Критского. И незадолго до кончины кратко подвел жизненный итог: "Люблю моего ближнего, во всю жизнь не сделал никого несчастным, ни одного приговора на смертную казнь не подписал, ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик, при приливе и отливе счастья уповал на Бога и был неколебим, как и теперь".

В Петербург он въехал 20 апреля и остановился на Крюковом канале, в доме своего дальнего родственника, графа Д.И. Хвостова. К этому времени он опять оказался в немилости, и торжественная встреча генералиссимуса не состоялась. Суворов слег. Смерть на поле боя, которую он считал единственно достойной для солдата, была его мечтой, но Бог уготовил ему христианскую мирную кончину в постели с напутствием святыми дарами. Причастившись, Суворов произнес свои последние слова: "Долго гонялся я за славой - все мечта. Покой души - у престола Всевышнего". 6/18 мая 1800 года он тихо скончался. У той смерти, кроме простуды, было три причины, подорвавшие здоровье полководца: неудавшаяся семейная жизнь, смерть любимой императрицы и незаслуженная опала. По преданию, когда императору доложили о смерти Суворова, он тихо молвил: "Вот еще один герой, который заплатил дань природе".

В последний путь его провожал весь Петербург. Даже Павел приехал проститься с ним, ожидая, пока гроб вынесут из дома на улицу, но гроб никак не могли пронести по узкой лестнице, и взбалмошный император ускакал, не дождавшись. Гроб опустили на веревке из окна, и похоронная процессия тронулась к Александро-Невской лавре. Император встретил ее на углу Невского и Малой Садовой. Потом катафалк не проходил в двери Благовещенской церкви, где назначили отпевание, но один воин крикнул: "Вперед, ребята! Суворов везде проходил", - и дружным натиском гроб внесли в храм.

Речей никто не говорил. Только хор придворных певчих исполнял другое творение Бортнянского, посвященное Суворову, - "Живый в помощи Вышняго" - под регентством самого композитора.

Загадку таит и эпитафия на могиле: "Здесь лежит Суворов". По одной версии, Суворов сам сочинил ее незадолго до смерти. В январе 1800 года он посетил гробницу полководца Лаудона, украшенную длинной эпитафией. Тогда Суворов, любивший во всем краткость, составил надпись для своей могилы. Обычно же авторство приписывают Гавриилу Державину, который навещал больного Суворова в доме на Крюковом канале. Тот попросил открыть, какую эпитафию он сочинит, и, услышав, обрадовался: "Помилуй Бог, как хорошо!"

Он не успел увидеть свой памятник. Павел пожелал установить его у Михайловского замка, но сам погиб за два месяца до его открытия. Памятник установили на Марсовом поле в мае 1801 года - к годовщине смерти полководца. Позднее А.В. Суворова назвали "русским архистратигом" - его почитали хранителем русской армии.