ЧЕЛЯБИНСК, "ОФИЦЕРЫ РОССИИ", ЧЕЛЯБИНСКОЕ РЕГИОНАЛЬНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
МЫ ЖИВЕМ В ВЕЛИКОЙ СТРАНЕ, ИМЯ КОТОРОЙ - РОССИЯ!
телефон приемной
8 (351) 260-85-83

Материалы

Начало конца. Ялта вместо ордена

11.07.2016
Старший лейтенант  Виктор Кузенков  на Доске почета,  1985

При всем многообразии авторов и героев бк на его страницах еще никогда не было генералов, тем более – генералов спецслужб. И даже при нашем хладнокровии к внешним признакам карьерного успеха мы вынуждены признать, что генеральский статус – это серьезно. А может быть, нам просто повезло, что Виктор Кузенков – герой настоящей публикации – и следующий далее Евгений Савченко оказались на редкость содержательными и в высоком смысле отчаянными людьми. Генералы согласились что-то повспоминать о своем недалеком прошлом на площадке «Начало конца», и первым рискнул Виктор Анатольевич, который буквально заворожил всю нашу простодушную редакцию удивительными откровениями о том, как устроен этот бренный мир…

1.

Меня пригласили в КГБ в 1984 году, когда я всего лишь год отработал по распределению в 3-м отделе ЧПИ. В то время 1-й и 3-й отделы института курировал проректор по режиму, полковник в отставке КГБ СССР, ветеран Великой Отечественной войны Иван Васильевич Сопов, а руководил 3-м отделом подполковник в отставке КГБ СССР Вячеслав Павлович Гусев, также пришедший в органы государственной безопасности в годы войны. Они и стали моими первыми учителями, которые помогли адаптироваться к службе, усвоить сложившиеся традиции и характерные особенности взаимоотношений в системе госбезопасности.

Помимо основной работы, я оставался активным членом студенческого Оперативного комсомольского отряда, в который вошел еще на первом курсе института. Видимо, поэтому на меня и обратили внимание компетентные органы. Ведь именно в 1984-м наш отряд (350 бойцов) завоевал первое место в стране и был удостоен Почетного знамени ЦК ВЛКСМ и МВД СССР. Мы были верными помощниками работников уголовного розыска и ОБХСС, их внештатными сотрудниками и получили первые навыки оперативной работы в Центральном районе Челябинска.

Разумеется, тогда я еще не был готов к службе, поскольку не учился ни на каких специальных курсах, тем более в Высшей школе КГБ СССР. Фактически я представлял из себя «свободного дилетанта», и мое мировоззрение резко отличалось от внутренних устоев кадровых сотрудников спецслужб, настоящих «зубров» оперативной работы, прошедших системное обучение и имеющих реальный практический опыт. Однако мне сразу доверили самостоятельный участок – работу с «неорганизованной молодежью», то есть с молодыми людьми, которые не укладывались ни в один из кладезей милого нашему сердцу социалистического образа жизни в отличие от добропорядочного студенчества, славных молодых рабочих и служащих. «Неорганизованной молодежью» у нас считались болтающиеся без дела «вредные элементы» вроде фарцовщиков и проституток, карточных шулеров, наркодилеров и прочих асоциальных типов, отравляющих общественную атмосферу.

Благодаря ОКО у меня был какой-то опыт общения с подобной молодежью, и я понимал, что мне доверено довольно серьезное направление работы, имеющее важное социальное значение. Я по-хорошему завелся и через считанные месяцы плотного изучения оперативной обстановки пришел к выводу, что «неорганизованная молодежь» является, по сути, плодородной почвой и экономической базой для «организованной преступности».

Мое непосредственное начальство поначалу не разделило столь смелые выводы, вероятно списывая их на впечатлительность молодого опера. Мне внятно объяснили: в советском обществе мафии быть не может, поскольку для нее нет никакой социальной основы! Тем не менее я взялся за столь увлекательную «исследовательскую работу», прежде всего начав с изучения околоспортивной среды. Основания для этого имелись – в области как раз случилось несколько заказных убийств, что говорило о вероятном существовании организованных бандитских группировок. А такого рода эксцессы мне представлялись реальной угрозой безопасности государства. К середине 1980-х, когда прошло тридцать лет после смерти «красного диктатора», страха стало поменьше, а всякого рода вольностей – побольше. Поэтому устойчивость нашего общества могла поколебаться…

2.

Заседание штаба ОКО, начало 1980-хЗаседание штаба ОКО, начало 1980-х

В 1985 году к власти в Политбюро ЦК КПСС и в стране пришел сравнительно юный генсек Михаил Горбачев. Одними из его первых шагов стали законодательные инициативы по принятию ряда антикоррупционных постановлений. Лично я воспринял их с чувством глубокого удовлетворения и даже с некоторым пиететом, мол, наконец-то мы все: народ, партия и ее вооруженный отряд – дружно возьмемся за большое дело. Но через короткое время, по крайней мере в нашей профессиональной среде, большинство поняло, что сверху большей частью льется лишь пустая болтовня и что никаких эффективных действий в масштабах государства не предпринимается. В огромной разношерстной стране практически никто не занимался экономической безопасностью, противодействием коррупции, организованной преступности и промышленному шпионажу.

Одним из первых в Челябинске я заметил, что эта самая «неорганизованная молодежь» и разного пошиба «сомнительные личности» кучкуются преимущественно в местах, где практикуется наличный расчет и неучтенный доход. Например, это могли быть базы «Плодовощторга», станции технического обслуживания, автосервисы, рестораны, кафе и проч. И именно здесь возникает большая вероятность появления организованных преступных группировок, способных взять под контроль «левые» финансовые потоки.

Я стал составлять каталоги, вводить систему учета событий и их фигурантов, отслеживать динамику происшествий и уголовных преступлений. Мне казалось, что это поможет выявить определенные закономерности и логику развития дальнейших событий. В своей первой справке я систематизировал ряд криминальных групп, каждая из которых специализировалась на «чисто конкретном» деле. Одни бригады занимались рэкетом и силовым давлением; другие – мошенничеством и прочими экономическими преступлениями; третьи налаживали коррупционные связи и сбыт похищенных материальных средств и товаров. Всё это выглядело как классическая мафиозная организация криминальной среды, известная из учебников, специальных исследований и даже художественных произведений, рассказывающих о «тайных пороках» западных стран, и в первую очередь США.

Несмотря на ретивость и усердие, за ту «дилетантскую справочку» я получил крепкий нагоняй от вышестоящего начальства. Однако уже через три месяца работы я завел уголовное дело по нарушению правил проведения валютных операций (статья 88 УК), связанное с контрабандной поставкой за границу старинных икон и произведений искусства.

В середине 1980-х в СССР еще господствовала «плановая социалистическая экономика», но в соседней Польше уже стали появляться ростки «свободного предпринимательства» и разгосударствления экономики – то есть обретения частными лицами права собственности на орудия труда, производственную и коммерческую недвижимость и т.д. Таким образом налаживалось чуждое нам «рыночное хозяйство», и, как следствие, проклюнулась новая идеология мелких собственников, прежде всего пекущихся о своем кармане. Но мы-то всю жизнь росли в твердом убеждении, что надобно «раньше думать о Родине, а потом о себе!» Для честного советского человека было просто невыносимо знать, что кто-то посмел жить как-то иначе…

3.

Суровые блюстители порядка

Итак, я занялся «неорганизованной молодежью» и очень скоро понял, что это целая наука и совершенно новое направление работы. Не могу не отдать должное тогдашнему начальнику КГБ по Челябинской области – генералу Юрию Николаевичу Соколову, умному, смелому, на редкость эрудированному человеку, сумевшему в зародыше разглядеть колоссальную важность этого направления. И весьма признателен ему за то, что он позволил мне, юному лейтенанту, рядовому оперу, одному из первых в стране покопаться в этой грязи.

На тот момент я находился в самом низу жесткой служебной вертикали. Надо мною был стройный ряд руководителей низшего и среднего звена: замначальника отделения, начальник отделения, замначальника отдела, начальник отдела, замначальника управления – и только потом Юрий Николаевич. Мне было крайне сложно добраться до высшего руководства со своей оперативной справкой, которая могла «зависнуть», например, где-то посередине «вертикали».

От непосредственных начальников (особенно бывших советских деятелей, пришедших в КГБ по так называемому партийному набору) я непременно получал нагоняй за всякие огрехи в текущей работе, поэтому и не рассчитывал на особое внимание первого руководителя к моим «исследованиям». Но меня сразу взял в оборот Виктор Владимирович Бочин, который будто отрезал: «Раз есть мозги – давай вкалывай, потом доучишься, и вообще, знания надо брать от задачи…» И тогда я занялся расследованием, связанным с контрабандой и незаконными валютными операциями.

Начинающие челябинские контрабандисты – как правило, бывшие спортсмены, имеющие возможность выезжать за границу, – быстро сообразили, что можно зарабатывать не только на ценовой разнице товаров, незаконно провезенных через границу, но и на курсовом разрыве между валютами. Если в нашем Госбанке давали всего 76 копеек за 1 доллар, то на черном рынке в Москве доллар стоил 4 рубля, в Ленинграде – 3,5, в Одессе – 3,9, а в приграничном Львове давали аж 12 рублей. В подобных обменах можно было выручить немереные прибыли, скупая доллары у валютчиков и продавая их контрабандистам во Львове.

Мы взялись за разработку темы, но подследственность такого рода преступлений оказалась довольно сложной – тут тебе и спекуляции, и контрабанда, и нарушение правил проведения валютных операций, да плюс еще первые заказные убийства неугодных подельников. КГБ не мог обойтись без участия органов прокуратуры, поэтому вместе со мною стал работать следователь областной прокуратуры Николай Васильевич Жуков. С ним мы и возбудили уголовное дело по уже наработанным материалам.

В тогдашнем советском уголовном праве была очень крутая статья «Нарушение правил валютных операций» (ст. 88, ч. 2 УК РСФСР), которая являлась одной из самых тяжких, перебивая практически все прочие, – от 15 лет лишения свободы до высшей меры. И действительно, к началу 1980-х уже были расстреляны несколько фигурантов уголовных дел по 88-й статье. Но в Уголовном кодексе в то время не было отягчающих признаков в виде «организованной составляющей» – как это звучит сейчас в статье 210 УК РФ «Организация преступного сообщества или участие в нем». Тогда звучала такая трактовка: «…в составе организованной группы».

Вместе со следователем прокуратуры Жуковым мы взялись за дела, связанные с контрабандной деятельностью «околоспортивной мафии». Практически каждый эпизод из тех дел выглядит сегодня буквально как детективная история. А начинали мы с разработки контрабандных каналов в приграничном Львове, по которым проходили товары ширпотреба, валюта, предметы искусства и антиквариат. С польской стороны были организованы «дыры» через границу, которые контролировали настоящие мастера спорта: польский боксер Михал Михальский с женой Галиной и челябинский дзюдоист Юрий Ладнев с женой Любой. Так что недаром говорят: «Муж и жена – одна сатана».

К середине 1980-х наш провинциальный Челябинск фактически стал лидером по организованной преступности благодаря установлению криминальной связи между так называемыми «синими», то есть «ворами в законе», и спортсменами, прежде всего единоборцами – боксерами, дзюдоистами и самбистами. Вокруг одного «вора в законе» формировалась силовая бригада в пару сотен боевиков, по сути представлявших собою организованное преступное сообщество – ОПС, целью и задачами которого являлось «извлечение прибыли» из криминальной экономической деятельности, рэкета и «крышевания» первых кооперативов типа мелких мастерских, производителей товаров и услуг, уличных рынков, торговых павильонов и проч.

Позднее, в «либеральные» девяностые, на этой самой почве проросла известная политическая группировка под названием «Спортивная партия России» и другие аналогичные партии и фонды. А тогда, в восьмидесятые, наши доморощенные челябинские авторитеты одними из первых в стране поняли, что на советскую Родину надвигается пресловутый рынок и что объявленные генсеком «перестройка», «ускорение» и «гласность» в конечном счете должны привести к тому, что во главе угла для каждого из нас станет собственное благополучие и зарабатывание денег. Тогда же зазвучали новые удивительные лозунги: «Если ты такой умный – почему такой бедный?!», «Если ты такой умный – покажи свои деньги», «Если ты такая красивая – почему спишь с одним мужчиной?»…

Всё это очень свежо прозвучало в нашем обществе, поскольку честные граждане Страны Советов привыкли жить скромно, обыкновенно, гордясь равным достатком и стесняясь выпячиваться чем-то материальным, вещественным в кругу товарищей и коллег. Однако самые прозорливые и ушлые «цеховики», кооператоры, лавочники, торгаши, работники плодоовощных баз, уличных базаров и прочие типы с АЖП (активной жизненной позицией) приветствовали горбачевскую перестройку, в особенности ее первые шаги по экономической либерализации «народного хозяйства».

Вот из таких избыточно активных и рисковых особей стали складываться криминальные группы и бригады, которые пытались взять под контроль и подмять под себя отдельные сектора экономики. Наглядным примером стала та самая Польша, с головой окунувшаяся в рынок с его «волчьей идеологией», жесткой конкуренцией, частной собственностью на орудия труда и средства производства, валютными спекуляциями и т.д.

«Воровская идея» явилась платформой для объединения преступных авторитетов старой формации и новой молодой силы в лице спортсменов, ставших силовым подспорьем для криминальных авторитетов. Наши боксеры и борцы взяли под контроль путан и таксистов, барменов и торгашей, антикваров и коллекционеров, то есть тех, у кого могла водиться наличная валюта. В короткие сроки организованные группировки стали собирать значительные денежные суммы, антиквариат, иконы, что высоко оценивалось на Западе. Всё добро доставлялось преимущественно в приграничные и портовые города: Львов, Калининград, Ленинград, Одессу – и в Москву, где фокусировалось разное ворье во главе со своими паханами… бк

Читайте продолжение публикации о Викторе Кузенкове на сайте "Бизнес и культура"